— Ни за что! — непреклонно повторила Ирина. — Хоть на куски меня режь!
Максим на миг задумался, затем рассмеялся.
— Тофик, ты можешь загнать эту девушку в свою бутылку? — поинтересовался он. — Пусть поостынет там, с Мамедом о смысле жизни потолкует.
— Ты не сделаешь этого, Тофик! — истерически взвизгнула Ирина.
— Благородный Ки-ихот мой господин и повелитель, — смущенно пояснил недоучка-джинн.
— Но я даже не знакома с Мамедом! — Ируля явно тянула время. — Он хоть похож на тебя?
— Как две капли воды, — улыбнулся Тофик. — Не беспокойся, мой брат, честно говоря, гораздо лучше и умнее меня. Извини меня, прекраснейшая из прекрасных!
При этом он сделал несколько быстрых пассов руками, и Ирина с воплем: «Ты подонок, Макс!» растаяла в холодном огне, который тут же всосался в дом братьев-близнецов.
— Очень мудрый поступок, мой господин! — откровенно обрадовался липовый генерал-майор. — Тем более, что ее все равно не впустили бы в замок Её Высочества. Туда нет хода никому из землян.
— А я, а Тофик? — спросил Максим. Не теряя времени, он быстро пересел на водительское место, тронул машину.
— Благороднейший рыцарь Ки-ихот, — чуть не вскричал Магг. — Ты так, по-моему, ничего и не понял. Это не игра! Это — всерьез! Ты — Первый Претендент на руку и сердце Её Высочества, а, значит, потенциальный правитель нашего галактического союза, Тофик — твой друг и слуга. Кроме того, он не совсем человек. Ты же знаешь об этом.
— Ладно, — согласился Максим. — Когда будет нужно, я себе цену сложу… скажи мне другое: что нас ждет впереди. Я не говорю о милиции, которую могут задействовать люди Мудлака. Я говорю о самом замке. Что там: Королевский обед или… засада?
— Я не только твой слуга, но и слуга Её Высочества, — обиженно заметил липовый генерал-майор. — Нашим традициям и этикету уже тысячи лет. Все козни и предательства должны совершаться и совершаются тайно. На виду, при дворе, во владениях Короля и Её Высочества никогда и ничего не происходило недостойного, того, что потом было бы трудно объяснить свободным подданным… Так что впереди никакой явной опасности быть не может.
— Знакомый вариант, — хмыкнул Максим. — Все, как в нашем бывшем Политбюро. Если кто и мог скончаться, то непременно по решению Пленума и в кругу друзей по партии.
Машина их наконец вырвалась в степь. Встречный воздух так завивал и свистел, что Максим поднял и свое, последнее незакрытое, окно. Он с грустью подумал о том раздолье, которое разрывает сейчас их железный понукаемый зверь, о бесподобном аромате горячих трав и руладах сверчков, о воздухе, в котором смешались благодать моря и непокоренный суховей. Все это там, как говорят космонавты и подводники, — за бортом. А здесь — напряжение, скорость, внимание.
Проскочили Красноперекопск. Без всяких проблем, без гаишников и вертолетов, без белых «Мерседесов», словно в самом деле по мере приближения к замку Её Высочества Дульси все земное стало отпадать, как шелуха.
За Армянском свернули налево.
«А куда ты, дурачок, спешишь? — спросил себя Максим. — Объясни хотя бы сам себе, чего же ты хочешь. Красиво и шикарно жить? — для умного человека это несложно. Блистать в земных и неземных рыцарских ристалищах? Нет, — и это не твое! Признайся: тебя вовсе не колышут страсти чужого и непонятного мира. Что же остается, если ты заведомо отказываешься от богатства и славы? Неужели только эта черноволосая девчонка с медовыми глазами, которую ты и видел-то всего несколько минут? Признайся, что ты сейчас все врал, выпендривался, сам себе хотел показаться красивым. Признайся, что тебя с недавних пор весьма и весьма колышут страсти чужого и непонятного мира. Что ты хочешь, безумно хочешь богатства и славы. И, конечно же, хочешь любить и быть любимым… Просто, душа твоя колеблется, она как и всякая нормальная душа, хочет всего и сразу. Я рожден нищим, был им и есть, но к счастью, никогда таковым себя не чувствовал. Поэтому мне плевать на все условности и философские догмы. Я хочу и буду счастливым! Я уверен, что мое желание совпадает с желанием и необходимостью всей вселенной, иначе — зачем она? Пусть сдыхает, коллапсирует, вырождается, но — только без меня. А я хочу и буду жить — немедленно, сейчас, вечно! И, желательно, этим вечером в объятиях Дульси!»
— Мы приехали, благородный Ки-ихот, — прервал его непривычно глубокие мысли Магг. — Это и есть Перекопский вал. Сейчас осторожненько спускаемся к морю, прижимаемся предельно вправо — мы там незаметно укрепили берег, — и мы, наконец, дома.
Максим, как по указке штурмана в автогонках, послушно повторил все маневры и оказался в глубоком рву перед древней высоченной стеной.
Липовый генерал-майор вышел из машины, оглянулся. Вокруг ни души, пустота и заброшенность. Он прикоснулся к одному из камней, и часть стены вдруг отверзлась. Максим включил фары, загнал «Волгу» в черный проём.
И тут все силы разом кончились.
Он вышел из машины полуживой и мельком подумал: «Жаль, если Мудлак и его команда не смеют расправиться со мной здесь, в покоях Её Высочества. Я кончился! Никакой я не рыцарь, не Первый, не Второй, даже не десятый Претендент. Я усталый и заурядный пацан, которому больше всего на свете хочется попасть домой, укрыться в своей однокомнатной пещере, зарыться в подушку, а утром позвонить отцу, моему любимому полумертвому человеку, приехать к нему с бутылкой вина и наблюдать, как он оживает, как радуется мне и достает свои ничтожные припасы… Мама, мои биксы, Ирина, Дульси… Простите, но вы все далеко, а я так устал… Чтобы в этом мире жить, просто жить, надо обязательно знать, что кто-то тебя любит. Просто любит…»
— Мы приехали, благородный Ки-ихот, — повторил Магг.
— Нас ждут!
Максим вздрогнул, будто просыпаясь от сна, шагнул за липовым генерал-майором. И снова замер, осознавая чужую суть чужих вещей.
В просторном холле то ли подземного, то ли скрытого в каких-то складах пространства местного замка Дульси было пусто и мертво. Мало того. Вся правая половина холла, где, очевидно, размещались функциональные службы, была то ли взорвана, то ли выжженна каким-то немилосердным огнем.
— Ваше Высочество! Что с Вами?! Где вы?! — вскричал бывший двойник вождя мирового марксизма и ринулся вперед. Перед ним открывались какие-то двери, вспыхивали и гасли огни, но нигде не было ни одной живой души. Через несколько минут он вернулся, ошалело посмотрел на Максима и безнадежно выдохнул:
— Мы пропали, мой господин!
— Что здесь горело! — холодно спросил Максим. Все страхи и переживания вдруг отступили перед суровой действительностью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
